Тан Эми - Клуб Радости И Удачи
ЭМИ ТАН
КЛУБ РАДОСТИ И УДАЧИ
Посвящается моей матери и памяти ее матери
Ты однажды спросила,
что останется в моей памяти.
Это и еще много другого.
Матери
СУЮАНЬ У
АНИМЭЙ СУ
ЛИНДО ЧЖУН
ИННИН СЕНТ-КЛЭР
Дочери
ЦЗИНЬМЭЙ (ДЖУН) У
РОУЗ СУ ДЖОРДАН
УЭВЕРЛИ ЧЖУН
ЛЕНА СЕНТ-КЛЕР
ЦЗИНЬМЭЙ У
Клуб радости и удачи
Отец попросил меня занять мамино место за столом для игры в маджонг в
Клубе радости и удачи. Оно опустело после маминой смерти два месяца тому
назад. Папа считает, что маму убили ее собственные мысли.
- Ей в голову что-то стукнуло, - сказал он. - Она думала и думала,
и, прежде чем успела произнести своя новая мысль вслух, она взорвалась у нее
в голове. Наверное, это была очень плохая мысль.
Врач сказал, что смерть наступила от кровоизлияния в мозг. По мнению
маминых подруг из Клуба радости и удачи, она умерла быстро, как кролик, не
успев завершить свои дела. Предполагалось, что очередное собрание Клуба
радости и удачи состоится у нее.
За неделю до смерти она позвонила мне, жизнерадостная и самодовольная:
- Тетя Линь готовила суп из красных бобов для прошлой встречи Клуба. Я
приготовлю суп с кунжутными семечками.
- Не устраивай демонстраций, - сказала я.
- Это не демонстрация. - Мама сказала, что оба супа не бог весть что,
ча-будо. А может, она произнесла бутон - нечто совсем другое. Это одно из
таких китайских выражений, которые обозначают, что нельзя видеть во всем
только плохое. Я никогда не запоминаю того, чего сразу не поняла.
Сан-францисский вариант Клуба радости и удачи мама организовала в
тысяча девятьсот сорок девятом, за два года до моего рождения. В тот год мои
родители уехали из Китая с одним только жестким кожаным чемоданом, набитым
дорогими шелковыми платьями. Захватить с собой что-либо еще не хватило
времени, объяснила мама папе уже на корабле. Но его руки все еще продолжали
лихорадочно перерывать скользкие шелка в поисках полотняных рубашек и
шерстяных брюк.
По прибытии в Сан-Франциско папа заставил маму спрятать подальше все
дорогие шелковые вещи. Она не снимала коричневого в клетку скромного
китайского платья до тех пор, пока Общество по приему беженцев не выдало ей
двух поношенных платьев; сшитые по меркам американских женщин, эти платья
были ей велики. Общество состояло из нескольких седовласых дам-миссионерок
из Первой китайской баптистской церкви. Из-за этих подарков мои родители не
могли отказаться от их приглашения ходить в церковь. Не могли они отклонить
и чисто практический совет дам улучшать свой английский, посещая по средам
вечерние занятия по изучению Библии, а чуть позже - не посмели уклониться и
от пения в церковном хоре по субботам с утра. Там мои родители познакомились
с Чжунами, Су и Сент-Клэрами. Моя мама сумела почувствовать, что женщины из
этих семей тоже оставили у себя за спиной в Китае трагедии, о которых они не
в силах говорить, и привезли в Америку надежды, о которых пока еще не могут
рассказать на своем скудном английском. Или, по крайней мере, распознала это
по напряженному выражению их лиц. И увидела, как загорелись у них глаза,
когда она посвятила их в свой план организовать Клуб радости и удачи.
Идея создания Клуба пришла к маме еще во времена ее первого замужества,
это было в Куэйлине, перед тем как его захватили японцы. Поэтому для меня
Клуб связан с ее куэйлиньской историей. Эту историю мама всегда рассказывала
от нечего делать, когда все чашки были уже перемыты, а пластиковый стол
дважды вытерт, когда папа погружался в чтение газ
