Тарджеманов Джавад - Серебряная Подкова
Джавад Тарджеманов
(Джавад Афтахович Тарзиманов)
СЕРЕБРЯНАЯ ПОДКОВА
Роман известного татарского писателя и ученого Джавада Тарджеманова
"Серебряная подкова" посвящен выдающемуся русскому математику, создателю
неевклидовой геометрии, одному из основателей Казанского университета Н.
И. Лобачевскому.
Автор рисует политическую и духовную обстановку начала прошлого века:
власть крепостничества, мракобесие монархистов, духовенства, что так
мешало научному творчеству Лобачевского и его друзей, губило нестойких
духом, тормозило просвещение народа. Сильная воля, светлый ум, любовь к
творчеству помогают Н. И. Лобачевскому стать всемирно известным ученым,
одним из самых передовых людей своего времени.
Художники ВАЛИАХМЕТ и АЛИШЕР ДИАНОВЫ
ОГЛАВЛЕНИЕ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ВЕСНА ГЕНИЯ
В Казань, учиться!..........
Трудное начало ...........
Первые порывы...........
Золотой треугольник .........
Радость и горе ...........
Химик или математик?........
Шаг за шагом...........
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ВОСХОЖДЕНИЕ К ИСТИНЕ
Пятно на Солнце ..........
Тьма и свет............
Поездка в Петербург (Письма).....
Новый Свет............
Бурям навстречу..........
Серебряная подкова (Эпилог)......
Часть
первая
Гением быть нельзя, кто не родился. В этом-то искусство воспитателей:
открыть Генийт обогатить его познаниями и дать свободу следовать его
внушениям.
Н. И. Лобачевский
ВЕСНА ГЕНИЯ
В КАЗАНЬ, УЧИТЬСЯ!
В 1802 году, глубокой осенью, тройка сытых лошадей не спеша катила по
старинному тракту просторный тарантас. В нем ехал приказчик именитого
казанского купца Жаркова и с ним попутчица, коллежская регистраторша
Лобачевская. На узкой передней скамейке, спиной к сиденью кучера,
устроились, тесно прижавшись друг к другу, три мальчугана - ее сыновья.
За тарантасом тянулись возы, груженные невыделанными овчинами.
Приказчик вез их с Макарьевской ярмарки в Казань, издавна славившуюся
кожевенным производством, большим знатоком которого был сам Жарков.
Путешественники сильно утомились: от Макарьева до Казани триста верст с
небольшим, но ехали они уже четвертые сутки. Дорога, вся в ухабах и
рытвинах, измучила даже сытую тройку, обозные же тяжело груженные лошади и
вовсе еле-еле тянули свою поклажу. Не легче доставалась поездка и другим
обозам: то и дело на пути встречались поломанные и даже опрокинутые на
глубоких колдобинах экипажи, телеги. Кучера и возчики, чертыхаясь, как
могли чинили поломанные оси, торопливо собирали спицы рассыпавшихся колес.
Тракт шел большей частью дремучими лесами. Огромные ветки вековых
дубов, стоявших вдоль обочин, тянулись через дорогу навстречу друг другу,
и, несмотря на ясный день, местами на дороге было почти сумрачно.
У Васильевской переправы через Волгу обозу повстречался порядочный
отряд казаков с пищалями за спиной и с пиками, поднятыми кверху. Мальчики
приняли эту встречу с восторгом, как желанное развлечение, а мать
удивленно посмотрела на приказчика. Тот кивнул головой:
- Не извольте, сударыня, беспокоиться, для охраны дончаки назначены,
потому как слишком развелся разбой на больших дорогах. Однако мы вскорости
будем в Казани.
Это сообщение встревожило Прасковью Александровну Лобачевскую, она чаще
стала оглядываться, но вот казаки скрылись, а Казань как будто и не
приближалась.
Правда, на дороге было уже не так пустынно: чаще попадались пешеходы -
крестьяне с котомками за плечами.
Оборванные, босые, так как пара новых лаптей обычно висела за спиной,
приготовленная для улиц Казани. Татары,
